Майя БОРИСОВА НЕЛЮБИМЫЙ ГОРОД Всем знакомым было известно, И теперь душой не кривлю. Я всегда говорила честно: Этот город я не люблю. И сегодня моя победа: Паровозный взвился гудок... Я сейчас навсегда уеду, Я покину тот городок. В рваных клочьях серого дыма Виадука неровный взмах. Уплывают неспешно мимо Не любимые мной дома. Только что ж это я не рада? Я из города прочь лечу, Мне б от счастья смеяться надо, А смеяться я не хочу... Мне сейчас обидно до боли, Что клочок родимой земли Мы пытались обжить с тобою, И обжить его не смогли. Было все: работа, квартира. Город незачем обвинять... Может, нам души не хватило, Чтоб его красоту понять? В репродукторе скрипка ноет... Нет, не дай мне бог никогда Оставлять за своей спиною Нелюбимые города.
Чест слово скопирайтил у Юрия Новикова вот... Капля никотина. Всю жизнь я был поклонником науки, Ученых я безмерно уважал. Но вот недавно просто так, от скуки Открыл один задрипанный журнал. И что я вижу? «Капля никотина Способна лошадь целую убить». Представил эту жуткую картину И больше не могу спокойно жить. Воображаю: молодой ученый, О диссертации мечтая (вот злодей!), Догадкой «гениальной» окрыленный, Ведет на бойню тридцать лошадей. И думает, что десяти лошадкам Полкапли никотина надо дать. Десятку — каплю, две — еще десятку. Ведь надо же статистику набрать! И загубив так множество созданий, Заполнит клеточку в таблице он. Но это не предел его мечтаний, Ведь есть еще собака, кролик, слон... Курильщик! Покупая сигареты, Идя в курилку, чтобы подымить, Подумай, что большую бойню эту Ты можешь очень просто прекратить. Не оставляй возможности науке Убитой лошадью тебя пугать. Бросай курить, возьми себя ты в руки И охраняй природу, твою мать!
Сидишь на подоконнике в тиши... Андрей Алякин Сидишь на подоконнике в тиши, И зажигая, словно звёзды, свечи, Мечтаешь о бессмертии Души, Об ангелах, садящихся на плечи... Ты хочешь, чтоб любовь врываясь в сны, Стихами дополняла совершенство... Как осень не бывает без весны, Так вечность невозможна без блаженства... Когда-то лето сменят холода, Когда-то ангелы назначат встречи... ::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::: Сидишь и строишь замки из "когда"... Сидишь, как звёзды, зажигая свечи...
Жил-был один чудак,- Он как-то раз, весной, Сказал чуть-чуть не так - И стал невыездной. А, может, что-то спел не то По молодости лет. А, может, выпил два по сто С кем выпивать не след. Он письма отправлял - Простым и заказным, И не подозревал, Что стал невыездным. Да и не собирался он На выезд никуда - К друзьям лишь ездил на поклон В другие города. На сплетни он махнул Свободною рукой,- Сидел и в ус не дул Чудак невыездной. С ним вежливы, на "вы" везде, Без спущенных забрал, Подписку о невыезде Никто с него не брал. Он в карточной игре Не гнался за игрой - Всегда без козырей И вечно "без одной". И жил он по пословице: Хоть эта мысль не та - Все скоро обеззлобится И встанет на места. И он пером скрипел - То злее, то добрей,- Писал себе и пел Про всяческих зверей: Что, мол, сбежал гиппопотам С Египта в Сомали - Хотел обосноваться там, Да высох на мели. Но строки те прочлись Кому-то поутру - И, видимо, пришлись С утра не по нутру. Должно быть, между строк прочли, Что бегемот - не тот, Что Сомали - не Сомали, Что все наоборот. Прочли, от сих до всех Разрыв и перерыв, Закрыли это в сейф, И все - на перерыв. Чудак пил кофе натощак - Такой же заводной,- Но для кого-то был чудак Уже невыездной. ...Пришла пора - а то Он век бы не узнал, Что он совсем не то, За что себя считал. И после нескольких атак, В июльский летний зной Ему сказали: "Ты, чудак, Давно невыездной!" Другой бы, может, и запил, А он махнул рукой: "Что я,- когда и Пушкин был Всю жизнь невыездной!" Владимир Высоцкий 1973г
Мои друзья Михаил Луконин Госпиталь. Всё в белом. Стены пахнут сыроватым мелом, Запеленав нас туго в одеяла И подтрунив над тем, как мы малы, Нагнувшись, воду по полу гоняла Сестра. А мы глядели на полы, И нам в глаза влетала синева... Вода, полы, Кружилась голова, Слова кружились: — Друг, какое нынче? Суббота? — Вот не вижу двадцать дней...— Пол голубой в воде, а воздух дымчат. — Послушай, друг...— И всё о ней, о ней. Несли обед. И с ложки всех кормили, А я уже сидел спиной к стене. И капли щей на одеяле стыли. Завидует танкист ослепший мне И говорит про то, как двадцать дней Не видит. И о ней, о ней, о ней... — А вот сестра, ты письма продиктуй ей! — Она не сможет, друг, тут сложность есть. — Какя сложность? Ты о ней не думай... — Вот ты бы взялся! — Я? — Ведь руки есть?! — Я не смогу! — Ты сможешь! — Слов не знаю! — Я дам слова! — Я не любил... — Люби! Я научу тебя, припоминая... Я взял перо. А он сказал: — "Родная!" —Я записал. Он: — "Думай, что убит..." —"Живу", — я написал. Он: — "Ждать не надо..." —А я, у правды всей на поводу, Водил пером: "Дождись, моя награда..." Он: — "Не вернусь..."— А я: "Приду! Приду!" Шли письма от неё. Он пел и плакал, Письмо держал у просветлённых глаз. Теперь меня просила вся палата: — Пиши! — Их мог обидеть мой отказ. — Пиши! — Но ты же сам сумеешь, левой! — Пиши! — Но ты же видишь сам?! — Пиши!.. Всё в белом. Стены пахнут сыроватым мелом. Где это всё? Ни звука. Ни души. Друзья, где вы?.. Светает у причала. Вот мой сосед дежурит у руля. Всё в памяти моей переберу сначала. Друзей моих ведёт ко мне земля. Один мотор заводит на заставе, Другой с утра пускает жернова. А я?А я молчать уж ене вправе. Порученные мне горят слова. — Пиши! — диктуют мне они. Сквозная Летит строка. — Пиши о нас! Труби!.. — Я не смогу! — Ты сможешь! — Слов не знаю... — Я дам слова! Ты только жизнь люби!
Я навстречу тебе летел Без тебя без конца скучал На числа, считая, смотрел Эти дни только ждал... ждал... Как рванёшься ко мне навстречу Я тебя, как всегда, закружу Будет долгий, сказочный вечер Я столько всего скажу! Где ж в глазах твой привычный блеск? Ты отводишь в сторону взгляд Я не слышу радости смех... Разве в чём-то я виноват?... Значит, права я не имел Исчезать из жизни твоей... Стать ненужным тебе успел За каких-то несколько дней... "Так бывает" - ты шепчешь мне "Ну, прости"... - если сможешь так... "Без меня обойтись вполне Можно, сделав правильный шаг"... Я не слышу слова твои Слёзы видеть тебя мешают Да, бывают ошибки любви Бывает, бросают... Бывает...
Я твое повторяю имя по ночам во тьме молчаливой, когда собираются звезды к лунному водопою и смутные листья дремлют, свесившись над тропою. И кажусь я себе в эту пору пустотою из звуков и боли, обезумевшими часами, что о прошлом поют поневоле. Я твое повторяю имя этой ночью во тьме молчаливой, и звучит оно так отдаленно, как еще никогда не звучало. Это имя дальше, чем звезды, и печальней, чем дождь усталый. Полюблю ли тебя я снова, как любить я умел когда-то? Разве сердце мое виновато? И какою любовь моя станет, когда белый туман растает? Будет тихой и светлой? Не знаю. Если б мог по луне гадать я, как ромашку, ее обрывая! Федерико Гарсиа Лорка
Несколько слов о диавольской природе кошек Не первый день и месяц не первый Маменьке своей бедной Лиза треплет нервы: То со слезами то с криком завести просит кота Да вот беда – страшная в доме у них теснота И жить в их деревушке Богом забытой ой как нелегко – Денег мало, так что и сама Лиза не каждый день молоко Пьёт, или рыбу ест – думать тут о коте ли, Когда они с матерью порой мяса не видят по три недели! Отца-то Лизиного Бог прибрал когда ещё младенцем Она была – пьяным тот поплавать решил, и тут подвело его сердце… Неделю спустя в нескольких километрах ниже по теченью бедняги Тело выловили, пировали когда на членах его раки… Так и живёт Лизина мать, не зная что такое отдых За копейки без продыху надрываясь на трёх работах – Ночью сторожем, утром на свиноферме, днём коров дёргает за вымя Будущего светлого своей дочери во имя И объясняет она измождённо дочери капризной что не потянуть Кота им при их нищете, но та продолжает свою линию гнуть Тогда мать, занять её другим чем-нибудь и отдохнуть от просьб её чтобы Говорит: «А ты вот на коленки встань и Богу помолиться попробуй Чтоб он тебе котика даровал. Услышит Боженька мольбы твои авось» И дитя – откуда только послушанье взялось! – Встав тотчас на коленки перед распахнутым окном Принялось молитву тихо бормоча об пол биться лбом А в это время отец Семён, скромный священнослужитель Церквушки их сельской, который кошек был большой любитель К тому же (И, как увидит наш читатель, не думал напрасно О дьявольской природе сих животных добродушный пастырь…) Чтоб куда-то по своим делам духовным отправиться, из дома выйдя Пренеприятную картину во дворе увидел: Кошка его любимая Марфа, страшась спуститься с вершины Росшей в углу двора высоченной осины Вниз глядела беспомощно, жалобно мяукая И находчивый отец Семён, недолго думая Попросил о помощи соседа, у которого была машина: Верёвку с петлёю ловко на осины вершину закинув Другой конец орудия кошачьего спасения К бамперу автомобиля привязали они без промедления И сосед отзывчивый медленно стал отъезжать, за руль машины Сев, и тем самым ствол упругий сгибая наподобье пружины Чтобы поближе к земле пригнуть осины верхушку И могла бы без страха с неё спрыгнуть сверушка Успокаиваемая в это время словами мягкими служителя культа Стоявшего под деревом. Но лопнула вдруг верёвка, и как котопульта Сработало согнутое дерево: оторванная от него инерцией кошка С диким воем огромную дугу описала и снарядом в окошко Влетела то самое, за которым молилась смиренно юная Лиза – Прямо в лицо её матери ударила, словно перчатка боксёрская, киса Растолстевшая на жертвуемых сельчанами церкви харчах… Женщина ж, духовно и телесно предельно истощённая, и закричать Не успела – рухнула на пол бедняжка, словно подкошенная И в тот же миг от инфаркта скончалась, не выдержав прошенный У Бога её дочерью подарок, вручённый способом столь невероятным И одновременно не слишком приятным Конец истории поучительной таков: кошка вскоре загуляла с котом А осиротевшую Лизу пришлось отдать в детский дом! Кошка потом родила пятерых разноцветных котят А Лиза всю оставшуюся жизнь мучилась – как и все, кто хотят То что не нужно им совершенно на самом-то деле И стремятся поэтому к безбожной и суетной цели Мораль истории понятна: не проси подарок лишний У Бога – лучше тебя знает что тебе нужно Всевышний! Яннис
тону в печали молча проклиная эту жизнь я сделал харакири - и я жив кто бережёт меня от смерти, покажись! вними отчаянный и мрачный мой призыв! давно я мёртв, пусть будет так как есть уйти отсюда мне не суждено самоубийца прОклятый скитаться будет здесь убью себя или тебя - мне всё равно чем провинился пред тобой я, Сатана?! служил Тебе я преданно и долго смеёшься надо мной и Ты и бледная Луна и смех ваш холоден и остр как иголка Луна подругой верной мне была мы коротали вместе эти ночи когда над кладбищем ложилась мгла и волки выли как бы смерть пророча ...я пробираюсь средь надгробных монументов я вижу сквозь туманы блеск ИХ глаз давно уж труп их жертвы чахнет где то но кровожадность их не страшная для нас, хозяев кладбища забытого навеки. укусы их не страшны нам давно и наслажденье наше - вопли человека ребёнка, матери, старухи - всё равно испуг в глазах застывших придаёт нам силы и ужас на лице питает мозг разбитый череп - это так красиво! и гной течёт по коже как по свечке воск... *** я вижу лишь отраду во всём этом и в тоже время не хочу смотреть я не хочу убийцей быть или поэтом хочу лишь окончательно я умереть стих писала от лица мужского рода чтоб рифма ложилась))
Принцип есть, а принца нет. Спит принцесса-раскрасавица На горохе триста лет... Притерпелась.Стало нравиться. (с) )))
Порою люди, не желая зла, Вершат настолько черные дела, Что до таких блистательных идей Не вдруг дойдет и записной злодей. Один решил "раскрыть тебе глаза" И о любимой сплетню рассказал. Другой тебя "приятельски" поддел - А ты от той подначки поседел. Подумал тетий, что державы друг Обязан доносить на всех вокруг. И вот - донес... За безобидный взор Тебе прочитан смертный приговор. И жизнь твоя приблизилась к черте... А ведь никто худого не хотел. Порою люди, не желая зла, Вершат настолько черные дела... Мария Семенова (наверное)
Bertha, А мое кредо - молчать и читать. Нет у меня других печалей. Разве может быть лучше - вспомнить джунгли. Или ад вспомни. Что в аду читала? Кирлинга или Брюсова? Кто-то вас помнил. Или Гумилева? Я все прощу, коль ты приветлива к картинам Рокуела Кента. оль ты не только Маугли читала.
***(Антифашистское) Детишки мелом свастику рисуют Ату их господа антифашисты! Пусть укачают на рояльных струнах Ветра скелеты юных фетишистов... Опасна эта тяга к побрякушкам В краях, где всё до боли безгранично... Безмерно говорливые кукушки, Не ведали об удали опричнин. А те вот знали, что такое слово В мегагерцовых трубах мегафонов, И как, порой, до судорог херово, Когда встают изгоев миллионы! Вот и трындят, что всё во имя блага И общечеловеческих традиций... Слезе подобно рос студёных влага С мумифицированных лиц сочится... Мешков на головах не заслужили Тела казнённых "оголтелых наци"... Сколь терпелив, наивен и двужилен Народ в стране абстракций и простраций. О чём же гоев трупики рыдают? Среди руин, что были третьим Римом, Под байки о погромах разыграют Пролог к антифашистскому Пуриму. А кстати, те погромы кто-то видел? А может лично пострадавших знает? Как скорбные элегии Овидий Картавый эпос сказки сочиняет. Пугают карой "жалких и ничтожных" Подвластных вязкой мысленной проказе... Ан всё ж оплот наветов уничтожит, Пытливо-непокорный русский разум... *** СЛАВА РОССИИ!(Националистам всех мастей) Не путать с чувством национального достоинства. Иногда можно и подчеркнуть, кем по национальности был тот или иной русский богатырь... Прочным фундаментом СЛАВЫ РОССИИ В братских могилах в обнимку лежат, Нас наделяя невиданной силой, Мощи безвестно погибших солдат. Национальности - неразличимы: Все они - русские богатыри, Как бы не бился скривляя личину В липком бреду кандидат в упыри, Что инородцами братьев по крови, Пролитой в земли Отчизны рекой В битвах за Русь, нарекает, готовя Каином оным могильный покой? Хитросплетеньем народов и судеб Славна от века была и сильна Родина наша и да не остудят, Братства и дружбы на все времена, Подлости швали визгливо-писклявой... Плещут на мельницы наших врагов Лютую злобу желанной халявой, Щели ущербных ощеренных ртов. Русь нерушимою глыбой базальта Вздыбится гордо над пеною дней! Братья, в Россию корнями врастайте!!! Всем нам достанет простора на ней!!! Выбелят кожу снегами метели, Зелень и синь заплеснутся в глаза, Жизнь их расширит, чтоб правду узрели Русскую... Что, кто-то против? Я ЗА!!! *** ***(Славянская внешность) Славянскую внешность имею в наследство От предков и землю родную, И коли моё вам противно соседство, - На оное не претендую. Себя не пытаюсь представить безгрешным, Но воспринимайте как данность, Народ мой на этих просторах осевший, Навеки, в придавнюю давность... Прекрасно всегда уживаясь со всеми, Усердны и веротерпимы, Ужель на просторах бескрайней Рассеи Землицей кого обделИм мы? Была бы работа в охотку, да к братству И равенству сердце стремилось... Как деды, отстроим великое царство, Которое многим не снилось. Сродни богоизбранность, звонким веригам Убогих считалась, не книжно, Меж предков, а не в паутине интриги, Пирам кровопийства из ближних... Ан всякий вампир, схлопотавший в лобешник, Пусть даже и не инородец О нраве славян неуживчивом брешет: Мол, мелкий поганый народец... Мостят камнепадом гряду огорода Пронырливые прохиндеи... Но вновь пробиваются робкие всходы Растоптанной Русской идеи! *** ***(Я не представляю себя без России) Я не представляю себя без России. До бездны души, до озноба по коже, Я - русский! Свободный, красивый и сильный. Кому и чего в этом мире я должен? Меня низводящим до шавки забитой, До бОмжа пропойцы, что хнычет за дозу, До твари продажной, из космополитов, Желаю прозренья, покуда не поздно... Моё покаяние в несовершённых Злодействах, возжаждавшим оного, будет, Немерено стоить их пролитой крови. Я вышибу дух фарисейства из судей! Как предки во все времена - не подвластен Проказе презренной европ и америк. Моё величайшее русское счастье Нет смысла аршинами ихними мерить. Графоман Драудэ
Жанна Ложникова Смылись радостные краски, Серым стало всё вокруг, И не те уж дарит ласки Ветер - нежный добрый друг... Всё остыло, стало проще, Без загадки, без искры, И сквозь ветви скучной рощи Облака опять видны; Вдоль дорожек грязной охрой Стелятся трава, кусты, И торчат чертополоха Трубок толстые шесты. Рьяно каплями кидаясь, Дождь смеётся озорной, Разошёлся он на зависть, Ни к чему ему покой! И летят на землю капли, Разбиваясь, шелестя! У забора мокнут грабли И дороги, и дома. Шелестом наполнен воздух - Ритм повсюду, стук везде! Скоро-скоро будет роздых - Время клонится к зиме...
Сорванцова Виолетта Оазис видел я лесу. На память образ я внесу. Поляна – словно сказки край. Вокруг цветы. Прекрасный рай. Могучий дуб, огромный ствол. Ручей у дуба, лавка, стол. Чистейший воздух, солнца блеск. Воды прохладной тихий плеск. Веселой птахи легкий звон. А дуб молчит. Старик, уж, он. Широкой кроной тень создаст, Красивым птахам гнезда даст. Веками путник шел сюда. Уходят дни, летят года. Удел стеречь века ему: Кому присесть, попить кому. Старик взирает сквозь листу И слышит странников молву. Хранит секреты молча он. Лишь, выдаст скрипа тихий стон. Растит себе замену он: Дубков – малышек миллион. Как жаль, что будет роща здесь, И, лес раек поглотит весь!
На Невском проспекте оркестр играл, плясал острый штык за фуражкой. В злосчастном трактире калека рыдал, он штоф допивал с кислой бражкой. Его изнуряла фантомная боль. Вся жизнь, как кровавая плаха. На скатерте грязной россыпана соль, истерзана в клочья рубаха. Вокруг суетится народец шальной, заблудшая часть человечества. Плевать им на Веру тянучей слюной, плевать на Царя и Отечество. В табачном дыму, меж дубовых столов, мелькает сюртук полового. -Царя сковырнули, давай ещё штоф, помянем зверюгу такого. Мечтают вокруг, как теперь станут жить. ИХ царь, теперь будет на троне. Он к ним уже едет, чтоб всё поделить, трясётся в закрытом вагоне. Они скоро встретят гуртом Ильича, их можно понять, оболдуев. Он скажет картавя им всем, сгоряча, -Пора нам брать власть у буржуев! Взберётся быстрёхонько на броневик и станет пиариться ловко. ............................... -Скажите мне, кто это, кто говорит? -Ты что, сукин сын, это ж, Вовка! "Свобода и Равенство, Всем по Меже!", начертано будет на стяге. Умоются кровью в Кронштадте уже, потом растворятся в ГУЛАГе. По Невскому строем идут юнкера, чеканят шаги очень грозно. Но сколько б, они не кричали-Ура! Увы, господа, уже ПОЗДНО! Николай Тамбовцев ++++++++++++++++++++++++++++++++++++++ Политикам сегодня грош цена Почти что все продажные Иуды Сегодня речи сыпят с потолка Всем обещают несказанные посулы Откуда в них и рвачество и спесь? “Переживание” ,”думы” о народе Ведь каждый хочет в Ваши души влезть Пусть даже супротив народной воле В чём закавыка ,что за суета? Откуда столь открытая забота? Скоро наступит выборов пора Каждый мечтает в тайне о престоле Остаться у кормушки у руля Чтоб “личность” депутата не свалили Они за это будут мять бока Пока ещё находятся при силе За каждый абсолютно бюллютень Они средства на “щедрость” находили Чтобы побыть у власти один день Десятки ,сотни тысяч просадили И получали бабка и дедок Кусок колбаски и кусочек сыра И к пшённой каше суповой набор Чтоб в ней, хотя бы чьи-то мощи были Ну а кого-то с барского стола Одарят бутылём дешёвой водки Гуляйте избиратели ,пока А завтра вряд ли Вы кого найдёте И снова после выборов ,опять Увидим штиль мы при любой погоде Кто воровал вагонами всегда Сегодня снова на подводной лодке Для них друзья ,совсем другой закон Всегда найдётся пункт для отступления И если даже хапнул миллион Как депутат получит отпущение (грехов) Покажет телевидение не раз Матроской тишины стальные двери Потом покажут быстро репортаж Как наши воры сильно заболели Их на лечение мигом отвезут А адвокаты их под суетятся Как попран был бессовестно закон Их подзащитный зря там оказался Отпустят милосердно ,Бог с тобой Залог внесут ,все разом соберутся И если не артачится закон На “честном” слове радостно сойдутся А там глядишь, в горах ледник сошёл Назавтра сброс внеплановый плотины Рекорды все побил Аэрофлот Что не неделя падают “скотины” Алтай сегодня даже пострадал Жемчужину Сибири тряхануло Где взять для них сегодня капиталл? Чтобы у них хотя бы крыши были И вот забыли как его и что Нигде его не видно и не слышно А он чеканит золото своё Он президент международной фирмы Мы по-людски навряд ли заживём Народ на одни беды обречённый Так будь же проклят нынешний закон! И власть, которая нас превратила в нищих В.М. Строганов
СПОР ГРАММАТИКА С КОРМЧИМ Однажды на корабль грамматик сел ученый, И кормчего спросил сей муж самовлюбленный: "Читал ты синтаксис?" - "Нет",- кормчий отвечал. "Полжизни жил ты зря!"-ученый муж сказал. Обижен тяжело был кормчий тот достойный, Но только промолчал и вид хранил спокойный. Тут ветер налетел, как горы, волны взрыл, И кормчий бледного грамматика спросил: "Учился плавать ты?" Тот в трепете великом Сказал: "Нет, о мудрец совета, добрый ликом". "Увы, ученый муж!- промолвил мореход.- Ты зря потратил жизнь: корабль ко дну идет". Джалаладдин Руми
Чистый-чистый белый снег Тихо падал с высоты, Опустившись на ладонь, Таял как твои мечты. Что поделать не сбылось Всё, чего ты так хотел. Сохранить свою любовь Зимним утром не сумел. Очень жаль, но ты не смог, Руки девушки своей Удержать в своих руках. Ты не нужен больше ей. Чистый-чистый белый снег, Видя как печален ты, Чтоб скорее всё прошло Заметёт её следы... (с)
Юлия Смолина Сегодня выпал первый, чистый снег, Сегодня он упал на наши души. Чтоб понял каждый человек, Что жизнь свою он может сделать лучше. А снег летит и смотрит свысока Кружась, он падает и тает Его дорога нелегка И только он прекрасно знает Как тяжело же чистым быть, Таким прекрасным, невесомым, Как можно по небу кружить И освещать дороги, села. Я разожму свою ладонь- Снежинка упадет совсем неслышно Она прекрасна, но огонь Руки, ее пронзает очень быстро! А на дороге серость дней А на дороге только лужи, Но снег же светел и красив!? Откуда грязь? И почему же Он стал таким убогим, темным стал, И на него смотреть никто не хочет. Быть может, он свой путь искал- Но не нашел - и стал темнее ночи… А вам не кажется, читая этот стих, Что снег похож на человека- Он так же светел и красив,- Но сбился - и в душе калека. В душе царит лишь сырость, темнота- Он тает, нет ни цели, нет стремленья- В глазах его сплошная пустота. И он не ценит жизни каждое мгновенье. Но пусть сейчас в душе тоска, Пусть льдом душа твоя закрыта, Ты знай, что жизнь его не так долга: Лед тает от тепла – Лед крепнет от обиды…
